Ни адмирал Флотилии, ни генерал Флота не были настроены на масштабную акцию по демонстрации своих отношений. Журналисты давно запуганы, все улики давно стерты - и поездки у Адмирала Зоры не столь частые. И сугубо деловые. Разговор с советником от кварианцев, многочисленные обсуждения, которые нельзя доверять экстранету, обновление альянсов, поддержка союзов, инвестирование и поиск инвестиций, забота о беженцах - и нескончаемая полемическая война с отколовшимися собратьями за столь долгожданное объединение. После работы адмирал обычно "внезапно" вспоминала, что у неё здесь, на Цитадели, живет старый вояка-друг, нанести визит которому - дань уважения совместным годам на Нормандии, каждому другу, которого там потеряли и главное - воплощенной в Шепард идеи то ли безграничного самопожертвования, то ли бесконечной храбрости, впрочем, одно другому не мешало. Сказать прямо, мол, так и так, отношения, не позволяли должностные обязанности. Если точнее, то не позволяли риски, с таковыми обязанностями сопряженные.
Ни адмирал Флотилии, ни генерал Флота не привыкли делиться друг другом с другими. У обоих эта черта характера национальная, усиленная во многом нахождением на самой передовой линии войны со жнецами. Отдать своё захватчику - безбожное и жалкое мероприятие. Хотя тут все гораздо проще. "Это моё". Оттого нахождение в квартире у Генерала молодой турианской особы едва ли не заставляет взять дробовик и вызвать отряд гетов-штурмовиков. Под маской недобро сияет мириадами звезд взгляд, по смертельности схожий со взглядом медузы горгоны, только сними шлем - и все.
Но так уж вышло, что "это моё" подходит гостье в большей степени. Кровное родство явно на лицо.